Неутомимо и неумолимо течет река времени, отсчитывая минуты, часы, дни. Ее нельзя остановить или повернуть вспять. А можно ли приостановить или сколько-нибудь замедлить ее течение? Прожить секунды как минуты или, если того требуют чрезвычайные обстоятельства, хотя бы доли секунд — как секунды? Оказывается, что хотя и очень редко, такие случаи бывают.
Однажды нечто подобное произошло с моим старым знакомым. Приведу историю так, как ее слышал я - от первого лица.
«Во времена перестройки я работал инженером в химической лаборатории. Различные НИИ и вузы тогда еще относительно неплохо жили, во всяком случае, эксперименты шли во всю. Занимались мы химической обработкой деталей в расплавах щелочных солей. Не буду утомлять подробностями, только скажу, что одним из основных компонентов расплава был натрий хлористый - в быту поваренная соль, которую, марки «Экстра», мы и закупали в соседнем магазине ввиду начавшихся перебоев с реактивами химической чистоты.
Процедура была относительно несложной. В открытую сверху цилиндрическую печь устанавливался металлический стакан, наполненный сухой смесью, печь нагревалась до температуры в несколько сотен градусов, порошок плавился, в расплав опускался сначала держатель в виде трубки на подставке, затем детали, потом выдержка в течение нескольких часов. Вот, собственно, и все. Время от времени расплав надо было менять, детали и держатель после выемки мыть... Промывали все водой.
Однако именно вода и была самым страшным врагом расплава и человека, который со всем этим работал. Совершенно безобидная с виду, прозрачная, но горячая жидкость стремительно преображалась, стоило попасть на ее поверхность хотя бы капле воды. Вода молниеносно закипала, и со взрывом, в клубах пара расплав разбрасывался во все стороны. При этом капли расплава мгновенно прилипали ко всему, к чему только возможно, начиная от стен и кожаных сидений ближайших стульев и кончая кожей лица, и вмиг застывали. Быстро сбросить эти приставшие капли было невозможно. Обожженный инстинктивно мчался к крану с водой и получал ожог по второму кругу, теперь уже паром. Было несколько печальных случаев, поэтому меры безопасности были строгими - халат, защитная маска, очки, перчатки, щипцы. Перед загрузкой трубодержатель и детали тщательно просушивались горячим воздухом из фена, но даже в этом случае они тихо, по-змеиному шипели, погружаясь в расплав.
Как это часто бывает, после приобретения определенного навыка я стал наглеть, некоторыми мерами безопасности пренебрегал и в конце концов, конечно же, был наказан за свою беспечность. По какой причине я так сильно спешил, уже не помню, но времени было в обрез, за окнами вечерело. Все было почти готово, осталось только промыть и просушить детали и держатель.
Детали я просушил, а вот держатель второпях просушить забыл, и внутри полой трубы, невидимая снаружи, осталась вода. Перчатки надевать было некогда, я взял трубу рукой за верхний конец, нижнюю площадку завел в жерло разогретого стакана и отпустил трубу. Держатель на моих глазах стал быстро погружаться в расплав, и вот тут-то все и произошло.
Сначала появился и исчез громкий шипящий звук, остался только какой-то неясный глухой рокот. Печь как-то приблизилась и покрылась неясной и слабой пеленой тумана. Туман был очень необычный. Он состоял из мельчайших, крохотных крупинок, отдаленно напоминающих плоские снежинки. Крупинки повисли в воздухе и хаотично и медленно перемещались в поле зрения, некоторые из них вращались, выдавая при этом металлический отблеск - слабый блик. Казалось, что кто-то рассыпал в воздухе пыль из мельчайших металлических зеркалец, при этом они сверкали не как настоящие зеркала, а как крупинки слегка матового металла.
Туман был неоднородным, густой по периферии зрения он значительно редел к центру, где висело всего несколько «снежинок». Получалось, что смотришь как бы через очень широкий и при этом «мохнатый» иллюминатор.
Через этот «иллюминатор» я ясно увидел верхний край печи, обрез металлического стакана и торчащий из расплава верхний край трубки-держателя.
Неожиданно в трубке началась какая-то жизнь, шевеление какое-то, затем из нее начала очень медленно и почти торжественно подниматься струя, как мне тогда подумалось, воды. Все вместе это напоминало пуск центрального фонтана в Петродворце - «Самсон, раздирающий пасть льва», только если смотреть не сбоку, а как бы несколько сверху. На фоне посверкивающего тумана и почти абсолютной тишины это неторопливое действо было потрясающе красиво.
Медленно и неуклонно струя поднималась вверх, потом начала немного утолщаться сверху. Понятное дело, начали работать силы земного притяжения, часть «воды» немного пошла вниз, и верхняя часть «фонтана» стала толще, чем сама струя, чтобы затем превратиться в каплю.
Неожиданно между стенкой трубки, которая была всего сантиметра три в диаметре, буквально протиснулась еще одна струя, чуть тоньше, чем первая, и пустилась за ней вдогонку, затем появилась и еще одна тонкая струйка. Все вместе они настойчиво двигались наверх.
Со временем верхняя часть первой струи начала постепенно белеть, так же как и верхняя часть второй струи. Прокручивая впоследствии этот момент в памяти, я понял, что так проявилось начало кристаллизации. Расплав, выброшенный из трубки, а это был он, а не вода, начал охлаждаться на воздухе и постепенно превращался в исходную соль.
Некоторое время я наблюдал за происходящим, но ничего интересного больше не происходило, только монотонный и неуклонный подъем. В конце концов, я решил посмотреть туда, куда все это летит. Как и чем посмотрел - это вопрос отдельный, но все-таки немного отстранился, посмотрел и увидел - распростертую над фонтаном темную птицу.
Так мне показалось в первый момент, затем я понял, что это просто рука, а еще через мгновение признал эту руку и понял, что это же моя собственная рука, в свое время отпустившая трубку, ухнувшую в расплав. При этом оказалось, что все эти «Петергофские фонтаны», естественно, метят точно в центр ладони.
Нельзя сказать, что в этот момент я остро почувствовал опасность, мне как-то просто не понравилось, что что-то летит в руку, и я решил ее убрать, то есть отдернуть. Решить-то решил и убирать руку начал, но она стала уходить почти также медленно, как медленно и поднимался и сам фонтан. С трудом поборов недоумение, я продолжал «медленно» убирать руку и в какой-то момент отчетливо понял, что если самую первую струю удастся пропустить, то крайнюю уже нет. Крайняя струя и край ладони неумолимо сближались, в самый последний момент то ли я закрыл глаза, то ли в глазах просто потемнело... и все.
Очнулся я от резкой боли в руке и рева трансформатора. Дело в том, что наша печь была электрической и запитывалась от довольно мощного трансформатора, который издавал характерный гул; работал мотор вентиляции, жужжал самописец в шкафу управления, в общем, шуму предостаточно, а тут, пока развивалась вся эта фонтанная феерия, -почти полная тишина.
Тем не менее руку немилосердно жгло. В буквальном смысле как ужаленный я, чертыхаясь, отскочил от печки,как-то разом все осознал, мельком увидел на внешнем краю ладони два соляных плевка, сунул руку под струю воды, соль тут же смыло, но боль осталась, если не усилилась.
В общем, добрался я домой за полночь с ладонью, замотанной носовым платком. По дороге, при воспоминаниях об увиденном мне почему-то с тоской думалось - это насовсем уехала у меня моя крыша или еще вернется?
Ведь на самом деле ничего особенного я просто не мог рассмотреть. На раз трубка ушла в расплав, на два закипела вода и со взрывом расплав начал разбрасываться во все стороны, на три — плевки на руке и все, и... никаких тебе фонтанов за доли секунды. Однако я же их видел...»
Вот такая была история с моим знакомым.
Спустя какое-то время, листая трактат, посвященный восточным единоборствам, я сам наткнулся на главу, посвященную монастырскому карате. В ней говорилось, что мастера восточных единоборств высочайшего класса, в частности, владеющие тайнами монастырского карате, могут входить в особое состояние «серебряного тумана», когда ощущение времени замедляется. Причем замедляется оно только для самого мастера. Противник продолжает действовать и ощущать себя в реальном времени, а вот для мастера все действия противника раскладываются, «как в замедленной киносъемке», на серию плавных и замедленных движений, что, безусловно, создает для него неоспоримые преимущества. Сколько точных ударов успеет нанести мастер в состоянии серебряного тумана в ответ на удар практически беспомощного соперника? Два? Три?
Правда, реализовать полностью эти преимущества можно, только если двигаться намного быстрее, чем противник, иначе и замедленная киносъемка не поможет. Что касается особых тренировок, то о них ничего не говорилось. Указывалось лишь, что на начальных этапах учат не только входить в «серебряный туман», но и не теряться в нем, т.е. не ошалевать от необычности и красоты увиденного.
В упомянутой заметке бросилось в глаза весьма поэтичное название явления - серебряный туман. Так можно описать и тот «туман», в котором оказался и мой знакомый. Все остальное тоже очень похоже, та же замедленная киносъемка.
Подивившись вместе с моим приятелем почти полному совпадению описанных в книге ощущений и его впечатлений, мы договорились по возможности собрать истории подобного типа, а потом встретиться и обсудить их.
Оказалось, что таких эпизодов не так уж и мало, и везде -та же растяжка времени.
Классической в этом смысле является часто цитируемая история, случившаяся с солдатом во время Великой Отечественной войны. Называлась даже его фамилия - Филатов. Услышав вой падающего снаряда, он упал на землю. Затем, всего за несколько мгновений до взрыва вонзившегося в землю неподалеку снаряда, солдат, словно во сне, наблюдал, как на его глазах по корпусу снаряда сначала медленно пошли трещины, затем из трещин вырвался огонь, и разорванный корпус начал медленно распухать во все стороны. Здесь так же, как и в нашем случае, взрывной процесс, развернувшийся во времени.
Сразу оговоримся, что у солдата, несмотря на страшную контузию, все-таки был мизерный шанс выжить. Он попал в слепую зону, свободную от разлетающихся осколков. Находясь в этой зоне, он и увидел, как замедляется время.
С явлением замедления времени встретились в чрезвычайных обстоятельствах и известный летчик-испытатель Марк Галлай, а также успевший правильно сгруппироваться и спастись десантник, который падал с высоты 35 метров.
Еще две похожих истории.
В первой пассажир автомобиля, находясь на сиденье рядом с водителем, успел увидеть, как резко тормозит идущая впереди машина. Затем, при абсолютно ясном сознании, как в замедленном кино, на него стал надвигаться и медленно уходить вправо кювет дороги. Резко контрастировали с этой очень не спешно развивавшейся картиной только руки водителя, которые с бешеной скоростью крутили руль. В результате всего через несколько секунд, показавшихся очевидцу десятками минут, развернувшийся поперек шоссе автомобиль замер. К счастью, при этом никто не пострадал.
Вторая история. При ремонте комбайна сорвался поднятый на высоту в несколько метров мотор весом около тонны и полетел вниз на стоящего прямо под ним человека. Как описывает участник событий, в этот момент для него все почти остановилось. Как во сне, на него медленно-медленно начал наплывать злосчастный мотор, а человек также медленно начал отодвигаться, пропуская плавно проплывающие около него крышки клапанов, выхлопной коллектор и другие части двигателя. Человек успел их ясно разглядеть, и ни одна из них, проплывших мимо, не причинила ему вреда. Уже потом чудом спасенный пытался «сложиться» за те доли секунды, которые ему были отведены в экстремальной ситуации, но не успевал -времени не хватало.
Именно краткосрочным замедлением времени как физической константы почему-то и принято объяснять подобные явления. Совсем исключать подобную версию, по-видимому, нельзя, но нам она представляется маловероятной. Человек, конечно, венец природы, но чтобы так лихо, с широко открытыми глазами, тормознуть в локальной области мировую константу - сомнительно.
Вряд ли время замедляется. Скорее всего, в моменты острой опасности чрезвычайно обостряется и резко ускоряется восприятие окружающей действительности, что, в частности, и воспринимается как замедление времени.
На подобном принципе устроена замедленная киносъемка. На первом этапе киносъемку ведут с очень большой скоростью, ее еще называют съемка на «рапид», а затем прокручивают через проектор с обычной скоростью. При этом записанное изображение воспринимается как замедленное во времени. По всей видимости, на похожем принципе основан и эффект «серебряного тумана». Однако равновероятны две версии.
По первой, в опасные моменты, ведомое инстинктом самосохранения, восприятие стремительно ускоряется. Все происходящее в поле зрения воспринимается (т.е. «записывается») с бешеной скоростью (в несколько сотен, а может быть, и тысяч «кадров» в секунду). С такой же резко возросшей скоростью поступающая информация анализируется мозгом. Увеличенное количество «кадров» позволяет более тщательно проанализировать, разбить на фазы происходящее действие. В целом это приводит к тому, что «записанная» и проанализированная за долю секунды эволюция изображения выглядит замедленным действием и субъективно воспринимается как процесс, длящийся несколько секунд или минут.
По второй версии, огромное количество информации изначально «записывается» непрерывно и с большой скоростью, а вот «считывается» по-разному. В этой связи надо сказать, что, например, глаз орла «записывает» происходящее со скоростью в несколько тысяч кадров в секунду, отсюда и «орлиное» зрение. Именно оно помогает орлу различить мельчайшие перемещения жертвы с большой высоты и не промахнуться при пикировании.
В обычном режиме человеческому мозгу для успешного функционирования и принятия решений вполне достаточно информации, поступающей от различных сенсоров. Периодически считываются только определенные кадры из общей картины бытия, а, например, «25-й кадр» записывается, но сознанием не распознается, уходит в подсознание. На принципе «25-го» кадра (одного дополнительного кинокадра на каждые 24 основных) базируются несколько систем обучения иностранным языкам. Также этот принцип, пока не попал под запрет, использовался и в рекламе. Еще бы, заманчиво вколотить нужную информацию прямо в мозг, минуя сознание, вмонтировав в пленку несколько кадров, проскакивающих за долю секунды.
Другое дело, когда организм в моменты опасности переходит на аварийный, скоростной, критический режим. Тут уже в дело идут все «записанные кадры», какие только есть. Это позволяет в большей степени обеспечить для мозга поступление всей необходимой информации после соответствующего высокоскоростного распознавания. При этом субъективно воспринимаемое время также замедляется.
По обеим версиям субъективное замедление времени связывается с увеличенной скоростью распознавания и анализа происходящего действия, а разница заключается в том, увеличивается ли при этом и скорость восприятия («записи»), или же вся необходимая информация в полном объеме существует изначально, но до поры не используется.
Надо отметить, что, по всей видимости, высокоскоростной анализ требует огромных затрат ресурсов мозга, поэтому, вероятно, периферия поля зрения в состоянии «серебряного тумана» видна так неотчетливо. Нет необходимости анализировать периферию. Она не представляет большого интереса, важно то, что происходит в центральной части поля зрения, именно там развивается основное действие.
При высокоскоростном восприятии часть информации из внешнего мира фактически теряется, вернее, значительно видоизменяется. Это касается в первую очередь звука, он резко понижается по тембру. Представим, что некая звучащая струна колеблется со скоростью сорок тысяч колебаний в единицу времени. Теперь сократим эту «единицу времени» в сорок раз. За этот, новый, отрезок времени струна совершит только одну тысячу колебаний. То есть за этот отрезок времени мы услышали бы тот же звук, но в сорок раз ниже по частоте.
С похожим эффектом сталкивался каждый юный исследователь, располагая грампластинкой, маленьким диском -сорокапяткой и проигрывателем, умеющим крутить диски со скоростью 33, 45 и 78 оборотов в минуту. Нормально звучавшая песня с этой пластинки на скорости 45 оборотов мгновенно превращалась в детский хор, исполнявший эту песню под пилиликающие звуки на скорости 78 оборотов. И та же пластинка, запущенная со скоростью 33 оборота, превращалась в хор басов, поющих подо что-то напоминающее заунывный похоронный марш.
Из-за высокоскоростного восприятия нечто подобное, по всей видимости, происходит и в состоянии «серебряного тумана». Звук не должен пропадать насовсем, а «прослушиваясь медленнее», может понижаться по частоте настолько, что практически перестает быть слышимым. Отсюда, наверное, и появляется ощущение «тишины».
Открытым и интригующим остается вопрос о месте, где расположен центр «аварийного зрения», отвечающего за «серебряный туман». Одновременно «нормальное» и «аварийное» зрение существовать не могут. Напомню, что мой знакомый, испытавший «серебряный туман», говорил об очень странном ракурсе, в котором он видел происходившее с ним. У него сложилось впечатление, что «видел» он все как бы не глазами, а из центра груди. Может быть, это и была какая-нибудь знаменитая чакра. Однако и тут нужны тщательные исследования и проверки. Это уже версия, так сказать, вне конкурса, уж больно мал и редок экспериментальный материал.
Остается только удивляться и восхищаться тем, как патриархи монастырского карате сумели настолько глубоко изучить человека, что смогли без всяких приборов и компьютеров вычленить «аварийное» состояние человеческого организма в виде «серебряного тумана». При этом они не только его изучили, но и развили, натренировали эту способность и научились входить в «серебряный туман» по своему желанию.
Судя по многочисленным свидетельствам, состояние «серебряного тумана» доступно и для обычного человека, но включается спонтанно и независимо от его воли. В частности, когда объект с большой скоростью надвигается на человека или, наоборот, человек стремительно приближается к объекту.
Если вдруг в какой-то ответственный и опасный, критический момент вашей жизни вдруг пропал звук и почти замерла и плавно потекла перед вашими глазами картинка в легкой пелене блеклого тумана, то это может означать, что вам повезло. Это не кратковременное помутнение сознания. Просто включилось аварийное сверхскоростное восприятие «серебряного тумана».
Если мы правы, то в этот момент ваш организм растягивает, как может, доли секунды в секунды, а секунды — в минуты, чтобы вы успели что-то предпринять: уклониться, отстраниться, увернуться и ваша душа осталась бы на своем законном месте, а вы были целы, невредимы и здоровы. Собственно, ради этого и написаны эти строки. «Кто предупрежден - тот вооружен».
|
